10-го ноября мы выезжаем из Монровии в сторону прибрежного города Робертспорт, от которого до границы со Сьерра-Леоне километров 30. По дороге разговариваю с нашим водителем Мэтью, которого приходится переспрашивать несколько раз, так как либерийский английский надо очень напрячься, чтобы понять. По словам Мэтью, в Либерии достаточно 100$ в месяц, чтобы нормально жить даже в столице. Стоит отметить, что Либерия — самая бедная страна Западной Африки и третья по этому показателю в мире. Кроме того, в Либерии уровень безработицы составляет 85 %.
Мэтью платит 45$ в месяц за съём квартиры, начальная школа стоит 125$ за год, средняя - 175$.
Обедаем мы на берегу реки Сейнт-Пол, где я заказываю лобстера, последний раз которого, если не изменяет память, ел на Кубе лет 10 назад.
К 3-м по полудню мы приезжаем в деревню Demeh, где у нас запланирован показ двух типов масок.
Изначально танцы подготовили под крышей и расставили 7 пластиковых стульев для дорогих заморских гостей, которые приехали смотреть представление. Конечно же, место было сразу отвергнуто, так как свет был «не тот». Перешли на открытую площадку на окраине деревни, где попросили расчистить всё от мусора. Волосатые маски вышли на 3 минуты, лихо потанцевали и ушли. Никто толком ничего снять не успел. Выпросили, чтобы маски хотя бы вышли на фотосессию. За это нашему гиду пришлось заплатить дополнительно, как я понял.
После этого был танец маски совей (Sowei) из женского тайного сообщества Санде (Sande). Маска совей — один из самых важных и узнаваемых символов в церемониях народа менде. Менде - одна из крупнейших этнических групп в Сьерра-Леоне и, как оказалось, частично проживает и в Либерии. Внутри Mende есть два отдельных общества: Poro (мужское общество) и Sande (женское общество). Оба этих общества готовят и обучают молодых людей менде для посвящения во взрослую жизнь. Санде специально обучают девочек необходимым навыкам, чтобы подготовить их к тому, чтобы стать матерями и жёнами, а также оправдать ожидания женщин в обществе. Одним из самых важных событий в обществе является церемония совершеннолетия девушек, которая происходит, когда девушки завершают свое обучение и успешно становятся женщинами. Это означает, что девочки имеют право на замужество и материнство. Эта церемония знаменует пороговое изменение, когда девочки менде «отказываются от своей предыдущей жизни и начинают новую».
Одним из наиболее ярких аспектов церемонии являются традиционные песни и танцы. Танцуя на мероприятии, официальные лица санде носят маски совей, которые олицетворяют дух общества. Маска совей — это «маска-шлем», которую надевают на голову, а остальная часть тела танцора скрыта почерневшими волокнами пальмы рафии и тканью. Поскольку маска служит визуальной связью с духовным миром, лица и тела танцующего не видны, а значит, скрывают какие-либо человеческие атрибуты. Таким образом, лидеры могут полностью воплощать характеристики духа. Дух совей олицетворяет идеалы и авторитет общества и понимается как учитель, целитель и судья общества Санде. Старшие должностные лица Санде также играют определенные роли в этих костюмах; некоторые пугают публику, а другие служат комическим развлечением на разного рода церемониях.
Танцуя в маске, совэй направляли духи предков женского пола, становясь воплощением мистической силы, называемой нгафа. Маска отражает эту трансформацию, а также другие ценности общества, в том числе мудрость и красоту.
Хотя маски носят исключительно женщины, их вырезают художники-мужчины. Маска sowei сделана из дерева и окрашена в монохромный чёрный цвет из растительного красителя. Поскольку маски носят как шлемы, они должны быть лёгкими и удобными, чтобы хорошо держалась на плечах. Маски обычно весят от килограмма до двух. Они также должны быть симметричными и свежими. А поскольку черты масок олицетворяют идеалы женской красоты менде, они маленькие и нежные. Есть три основных аспекта маски: шея, лицо и прическа.
Концентрические кольца вокруг шеи маски представляют собой рябь воды, намекая на подъём женского духа из водного царства, в котором он обитает. В то же время их можно интерпретировать как складки жира, признаки плодородия, зрелости, богатства и процветания. Точно так же блестящая чёерная поверхность маски одновременно отсылает к плодородной грязи на дне реки и идеальному цвету здоровой и красивой кожи. Другие аспекты маски относятся к секретности, связанной с обрядом посвящения санде и с женщиной в целом. К ним относятся опущенные глаза, наводящие на мысль о внутренней духовной концентрации.
Лицо включает опущенные глаза, маленькие уши и большой округлый лоб. Рот тоже мал и плотно закрыт, так как духи молчаливы; разговор рассматривается как атрибут человеческого мира. Прическа включает изображение волос на маске и другие украшения, такие как символ птицы или змеи.
Эту шлемоподобную маску вместе с костюмом, полностью сделанным из пальмы рафии, носили как во время секретных ритуалов инициации, так и во время заключительной церемонии представления совей, или лидера санде, обычно талантливого исполнителя и высокопоставленного чиновника в обществе. В большинстве африканских культур все маски, в том числе изображающие женские персонажи, танцуют мужчины. Маска совей уникальна, потому что её танцует женщина. Маска и её владелица предлагали модель идеального поведения для подражания новым членам и демонстрацию женских добродетелей и мудрости.
Среди народа менде общество санде традиционно наблюдало за переходом девочек из детства во взрослую жизнь.
Перед маской совей выступили две девчушки, которые, вроде как, тоже были из народа менде. Они протанцевали подольше. Девочки в давние времена уходили в лес перед обрядом инициации в женщины, где их пару-тройку месяцев обучали как быть хорошей женщиной в традиционном обществе. Когда они завершали это посвящение, их возвращали в общину и представляли в ритуальном маскараде как зрелых женщин, готовых к браку.
Женская же маска совей протанцевала минут 5 и удалилась. Чтобы она повторно вышла, нам предложили заплатить 1.000 либерийских долларов. Женщины-фотографы согласились, «танец» был, но он продолжился не дольше пары минут и маска даже не смотрела в сторону объективов.
После такой несправедливости Лена взорвалась и назвала это всё говном собачьим, сказав гиду, что организация - никакая и если всё так дальше пойдёт, ни он, ни водитель чаевых не получат. Гид Амброс оправдывался, что так всё обычно и происходит: 5-6 минут танец и маски больше не выходят ни на какую фотосессию. К тому же, по традиции, маскам под ноги во время танца кидают небольшие купюры, чтобы они дольше танцевали. Никто эту традицию соблюдать не хотел, так как было понимание, что за тур уплачено турагентству, которое должно было организовать дальнейшие расходы на месте, чем мы не должны были заниматься. Видимо, это совсем не логично для африканцев, поэтому нарастало неудовлетворение от ожидаемого и действительности.
После очередного выяснения отношений между нашими девушками-фотографами, гидом Амбросом и жителями деревни, я ушёл на скамейку к нашему шофёру, вокруг которого собрались дети и пытался пообщаться с ребятишками, что у меня не особо получалось, потому что либерийский английский - это особый вид диалекта как швейцарский немецкий. Время от времени я просил Мэтью «перевести», что говорили дети.
Далее у нас была долгая муторная убитая в хлам грунтовая дорога до Робертспорта. Часов в 8 вечера, когда уже стемнело, мы приехали в кабинки на берегу океана, где нам сказали, что ужин включён в стоимость отеля. С утра происходит долгое выяснение отношений по поводу того, сколько с нас содрать денег за отель.
Сначала хотели вписать 300$ за ужин и завтрак на группу. Лобстер стоил 20$, поэтому ужин и завтрак не мог стоить столько даже с 7-х. Я поговорил с менеджером отеля, который сказал, что еда включена в стоимость номера, который стоит 200$. Двести долларов за деревянные кабинки с вентиляторами! Как оказалось, организатор тура с либерийской стороны дал 500$ на всю группу, прикинув, что номера не будут стоит дороже этого. Никто, конечно же, не додумался позвонить и спросить, сколько в действительности стоят эти номера на берегу океана… Не знаю, как там всё утряслось само собой, но с нас дополнительно ничего не содрали, что само по себе удивительно в реалиях Африки.
В Робертспорте мы осматриваем с утра заброшенные строения, которые занимали некогда первые поселенцы. Город, к слову, был назван в честь первого президента Либерии - Джозефа Дженкинса Робертса. До прихода рабов из США, территория вокруг Робертспорта была заселена племенем Vai. В настоящее время жители Робертспорта, коих чуть больше 4 тысяч, занимаются либо земледелием, либо рыболовством. Больше 30% жителей заняты довлей рыбы, поэтому в Робертспорте и окрестностях множество сушилен-коптилен на берегу моря.
11-го ноября мы возвращаемся в ту же самую деревню Demeh, где были днём ранее, потому что нам пообещали показать инициацию девочек во взрослую жизнь. Как оказалось, нам исполнили тот же самый танец те же девочки, которые отплясывали накануне. Джозеф (владелец либерийской турфирмы) выслал нам навстречу дополнительного гида Абрахама, который показал нам маску Jambo, которая не танцует, а лишь разговаривает. Виктория хотела увидеть инициацию женщин, но, как оказалась, фотографию разрисованных полуголых девушек делали в Сьерра-Леоне, а в Либерии этот переход во взрослую жизнь был представлен как раз танцем девчушек, которым было лет 10-13.
#Путешествие #travel #Либерия
